28 января исполнилось 120 лет со дня рождения Валентина Петровича Катаева.
Он знал, что такое война. Он сам пережил три войны. И воевал на трех войнах. Первой мировой. Гражданской. Великой Отечественной… Но в эту войну, весной 2014 года на Украине, войну против собственного народа, он, закаленный фронтовик, никогда, никогда бы всё равно не поверил. Войну против себя лично в том числе… Писатель, драматург, поэт, сценарист, публицист. Герой Социалистического Труда, он также был награжден тремя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Дружбы народов и Сталинской премией. И еще – он был просто одесситом. Валентин Петрович Катаев.
Нет, он бы не поверил. В такое невозможно поверить. Когда, через столько десятков лет вновь расстреливают его детство. Его Куликово поле, где он родился. Где сегодня, в центре прекрасной Одессы, живьем сожгли его земляков, загнав их в фашистские топки. Где изуверствовали и добивали… Он бы никогда не поверил. Что эту трагедию в его родном городе назовут Одесской Хатынью… Неужели всё было зря? Неужели?
Вы не поверите, Валентин Петрович Катаев, но такое случилось. Но, возможно, одно хорошо – вы этого уже не узнаете, чтобы поверить. Вы, человек с неоднозначным характером. И однозначно великим талантом. Однозначно великой, тяжелой судьбой. И таким легким неистребимым одесским акцентом.
Неужели всё было зря? Когда Катаев, родившейся в семье русских интеллигентов, зачитывался романтизмом Пушкина. И магнетизм Гоголя. И скептицизмом Лермонтова. И трагизмом Шевченко. И для него они были – великие русские писатели. Он понял, вобрал, а потом сочинил от них и за них всё. И всю жизнь был им благодарен. Как был благодарен и великой России. А потом уже – СССР… Россию и Украину он любил одинаково. Впрочем, он просто любил свою Родину.
«И рухнуло иноземное иго, идущее с запада, а вместе с ним рухнула и прочая мелкая реакционно-националистическая сволочь – все эти гетманы, петлюры, махны, кистяковские, винниченки, гайдамаки, синие жупаны и прочая, прочая, которая под желто-блакитным флагом якобы «вильной Украины» хотела надеть на нее старую, помещичье-капиталистическую сбрую и заставить тащить старый воз с новым, немецким кучером…» Это из его статьи «Ясный и радостный мир». Тот ясный и радостный мир, который в очередной раз сегодня сожгли…
Неужели всё было зря? Когда Первая мировая, когда добровольцем… И дважды ранен, потом контужен, потом отравлен фосгеном. И ордена, тоже зря? И очерки, и рассказы. Зря? Когда революция и борьба за Советскую власть. И вновь – участие в Бюро Украинской печати, создание лозунгов и листовок. И участие в больших боях Красной Армии, командуя артиллеристской батареей под Лозовой.
И потом – работа в «Труде», «Правде», «Гудке», «Крокодиле». Пьесы, повести, сценарии, фельетоны… И еще – строительство Магнитогорска, когда неизбежно «Время – вперед!» Для него оно шло только вперед. Неужели зря? И неужели так легко, так легко это время повернуть вспять? Он все равно бы в это не поверил… Особенно, когда вновь война. Зря? Работа в Радиокомитете и в Совинформбюро? Или военкорром «Правды» и «Красной звезды»? Когда писатель выезжал на фронт, то сам участвовал в сражениях на Волоколамском направлении, подо Ржевом, на Орловско-Курской дуге, под Уманью, Кодымой, Яссами… Штык и перо. Зря?
Неужели, всё было зря? Когда у пятилетнего Катаева умерла мама, он сказал после похорон, так просто: «Я все должен рассказать маме». Он рассказал стихами. Которые сочинились в десять лет.
Он всегда говорил, что у него два кумира – Маяковский и Бунин. Значит, без Бунина и Маяковского – не хочу быть Катаевым? Буду, конечно, но не хочу. Вот, пожалуй, его литературный поиск. На всю жизнь… Они ему помогли. И он им тоже. Он их оценил. И они его – тоже. В этом, пожалуй, Катаев.
Бунин и Маяковский. Один возненавидел советскую власть, второй ее искренне воспел. Оба гениальны. И уже не имеет смысла – кто же более. Между ними был гениальный соцреалист, романист и даже футурист Валентин Катаев. Спор разрешен: «У них у обоих учился я видеть мир — у Бунина и у Маяковского… Но мир-то был разный». Он и теперь разный. Но, наверно, уже после Хатынской Одессы, по-другому разный.
В 1936 году вышла одна из лучших книг нашей литературы о детях и для детей – «Белеет парус одинокий». Она сразу же покорила всех, также, как и знаменитая дилогия Марка Твена о Томе Сойере и Геке Финне.
Повесть прочитал и Бунин. И очень хвалил ее… Как-то Катаев описал встречу со вдовой Бунина. Он недоумевал:«Зачем он уехал за границу? Ради чего?» Зная, какие ничтожные тиражи у бунинских произведений. Ответ был один. Простой. Как и теперь: «Ради свободы, независимости». Ответ Катаева не менее прост: «Я понял: Бунин променял две самые драгоценные вещи – Родину и Революцию – на чечевичную похлебку так называемой свободы и так называемой независимости…» Насколько же он был прав! Мы теперь это хорошо понимаем. Хотя и сейчас некоторые будут любить Бунина только за то, что он уехал. А Катаева ненавидеть – за то, что остался. Видимо, понятие «Родина» более эфемерное, чем «похлебка». Особенно, если эта похлебка с Майдана.
Повесть «Белеет парус одинокий» – о нашей Родине все-таки. А не о похлебке, которую предлагают на Майдане взамен ее. О Родине, которую так любил Катаев. И еще – о любимой Одессе. Где и язык одесский – персонаж, и одесские мальчишки – персонажи, и сама Одесса – персонаж. В 1905 году. Тогда – года трагедий… Сегодня эти годы можно назвать еще и годами приключений. Ведь всё со временем романтизируется. Не знаю – плохо это или не так уж.
Главный герой повести – Петя Бачей, наверное, автогерой. Это Катаев. Образ Павлика (брата Пети) возможно списан с младшего брата самого автора — Евгения Петровича Катаева, известного писателя под псевдонимом Евгений Петров. Это его с Ильей Ильфом сатирические романы «12 стульев» и «Золотой теленок».А Бачей — это девичья фамилия матери писателя. А еще есть персонаж – язык одесситов. И море – тоже персонаж. И природа…
Двое мальчишек повести Гаврик и Петя сразу все понимают. Не то чтобы понимают смерть. Возможно, ее в детстве еще не так осознают. А скорее – понимают жизни, ее неправильность. И ее несправедливость. Они, безусловно, жаждут героики. И они ее находят. В образе легендарного корабля… Он белел, как лермонтовский парус. Одинокий. Но они непременно хотели, чтобы он плыл не один. И они доплывут на нем, обязательно доплывут. Наверно, к берегам любимой Одессы. Которая омывается волнами Черного моря. И в которой волны черного дыма невозможны. Они того не позволят. Никогда… Эта повесть – оптимизм и вера в победу. И они победят. Уже потом, все дальше и настойчивее они будут приближаться к победе. И, безусловно, к жизни. Настоящей. Умной. Порядочной. И, как говорится, цивилизованной. Они придут к победе. Через «Катакомбы», маленький «Хуторок в степи», через «Зимний ветер». Через всё, что может уложиться в волны Черного моря. Что и составляет тетралогию «Волны Черного моря». А не волны черного дыма Одессы… Которую мы видим сейчас. И которую, слава Богу, они не увидели. И не поверили бы…
Валентин Катаев создал, сочинил, соорудил журнал «Юность». Был ее главным редактором. Он открыл для нее и новый соцреализм, и новый романтизм и даже новый оптимизм. Он, несмотря на трагику жизни, был удачлив. «Юность» тоже ждала удача. Всех многих десятилетий. Какими бы тяжелыми они ни были. Катаев был счастлив. Как и «Юность». Впрочем, разве юность сама по себе не счастлива? Потому что юность может закончится, а вот «Юность» – никогда. Она всегда – открытие. И всегда подвиг. Во всяком случае – место для подвига. И это тоже – Катаев…
А вообще, Одесса – любимый герой и очерков Катаева, и его рассказов, и повестей, и романов. И, безусловно, жизни. Одесса – его любимый герой жизни. И уже после Великой Отечественной – любимый город-герой.
Не уверена, остался ли еще какой-то талантливый писатель, которого бы не окатили грязной волной нынешнего времени. Вряд ли. Талант непростителен и при жизни, и после нее. Это бездари барахтаются в чистой луже. Потому что никому не нужны. Потому что безопасны в своей бездарности. А волны Черного моря всегда и во все времена будут выбрасывать на берег тину, мелкие камешки и мусор. А на волнах Черного моря обязательно будет белеть одинокий парус. Даже если где-то совсем рядом враг по-прежнему будет рыть катакомбы. Все и разгуляются зимние ветры… Даже если снова война. Мы не сможем не победить.
И все-таки стреляют. До сих пор. И даже словами. Зачем? Если уже есть настоящие пули? Зачем? Ах, да, после смерти пулями невозможно… Странно, неужели больше не в кого стрелять. Это более чем странно.
Впрочем, с мертвыми вести диалог просто. Они не могут ответить. С живыми – сложнее, но их все равно можно убить… Вот так. Вначале – слово. Потом – козни. Потом можно дойти и выстрелов. А потом и до Одесской Хатыни… Ведь так всё и начинается. Вначале слово – а потом все остальное.
Мертвые не могут ответить. И все же отвечают. Своей совестью, своей порядочностью, своей жизнью, прожитой далеко, далеко, далеко не зря. Просто своим талантом… Как отвечает из Одессы Валентин Катаев. Как до сих пор отвечают и другие писатели, которые потрясли мир.
Елена Сазанович,
член Союза писателей России
Новости по теме